«Сплин» попытался согреться на «перьях рухнувших империй»
Фото: Елена Санкина
Удивительно тонко Васильеву всегда удается прокомментировать происходящее вокруг — в стране, в политике, в социуме. Не всегда словами — иногда меткими образами, которые могут обретать самую непредсказуемую форму. В этот раз он вышел на площадку в белой футболке с буквами, которые написаны на всем знакомых плакатах в кабинетах врачей-офтальмологов. Когда телевидение вместо того, чтобы резко изменить сетку вещания в связи с происходящей в России трагедией, продолжает показывать ура-патриотические фильмы, а миллионы людей не замечают этого, как и того, что добровольно и слепо идут за властью, ища врагов на стороне, — самое время «проверить зрение». Падает оно, к счастью, не у всех. Фронтмен «Сплин» уже давно стал не только одним из самых метких и ярких современных рок-поэтов, но и не раз, может, даже неосознанно предсказывал события или настроения будущего, как, например, в песне «Коктейли Третьей мировой», прозвучавшей и на минувшем выступлении.
Не всем удается балансировать на тонкой грани между пристрастиями поклонников, которые часто предпочитают давно полюбившиеся им опусы чему-то новому или, с их точки зрения, ставшему менее заметным, и личным творческим курсом. Васильев, впрочем, уже не раз доказывал, что это вполне реально — не изменять самому себе, эволюционировать в своем музыкальном пространстве, не бояться быть непонятым и одновременно оставаться интересным аудитории. Один из таких исторических примеров — альбом «Альтависта»-1999. Когда группа начала работу в студии, Александр говорил, что хочет создать нечто психоделическое и такое, где в сет-листе не будет ни одного хита. Мотивировал он это тем, что предыдущий «Гранатовый альбом»-1998 получился как раз слишком мейнстримовым, пусть и в хорошем смысле слова (на нем и правда не было, пожалуй, вообще ни одного проходного трека). «Альтависта» — пластинка действительно странная, во многом не похожая на другие работы коллектива, но без нетленок все-таки не обошлось. Такой стала композиция «Добрых дел мастер», тоже вошедшая в нынешнюю программу наряду с несколькими из уже упомянутого «Гранатового альбома» (кроме «Коктейлей Третьей мировой» это были «Весь этот бред» и «Свет горел всю ночь», с которой началось действие).
Фото: Елена Санкина
Зная натуру артиста, можно полагать, что в самом названии шоу «Тепло родного дома» изначально было заложено двойное дно. С одной стороны, благодаря таким песням, как «Романс», оно получилось уютным и, несмотря на многотысячный зал, как будто бы камерным. Зрители были счастливы, когда рокер, исполнив «Храм» с последнего альбома «Ключ к шифру», искренне улыбался: «Спасибо огромное! Ваши голоса звучат как небесный хор!» С другой, если объективно, глядя правде в глаза, анализировать происходящее в стране и в мире, такое сочетание слов сегодня ассоциируется с еще одним известным названием — «Реквием по мечте». То жутковатое, тоскливое и безнадежное ощущение, когда знаешь, что такое это самое «тепло», оно желанно и просто необходимо, только стены «родного дома» уже не греют. В этом контексте слова Саши «как здорово, что мы здесь все собрались, как в каком-то заброшенном доме», ставшие логичной прелюдией к песне «Спи в заброшенном доме», могли показаться двусмысленными. Гнетущую атмосферу усиливали тексты «Бериллия», «Пробок», «Камня», «Больше никакого рок-н-ролла», где автор бьет слушателей наотмашь фразой «видеть пух и перья рухнувших империй».
Васильев — мастер зашифрованных лозунгов, полумифологических-полуреальных коротких историй (в этом он легко может посоревноваться с БГ) и четких подводок к композициям на концертах. «К нам в гримерку перед выходом на площадку зашла приветливая беременная девушка — тут-то мы и смекнули, что скоро появятся новые люди!» — сказал он, предваряя одноименный опус с одноименного альбома (без тавтологии тут не обойтись).
Фото: Елена Санкина
Финал, как всегда, стал логичной и изящной закольцовкой: «Я хочу сделать официальное заявление, — начал Александр и продолжил словами, известными каждому уважающему себя поклоннику «Сплин»: — С сегодняшнего дня прошу считать меня недействительным, весьма сомнительным. Пока пою, проверь свои предохранители». На этот раз музыкант не давал перед выступлением никаких интервью. Его произведения сейчас уже не говорят, а кричат сами за себя.
